— Я понял.
— Что ты понял?
— Позвоню тебе позже...

Если что-то ему на самом деле нужно,

Он встанет и возьмёт это,

Без ваших намёков или шансов,

Без лишних слов.

Просто поставит цель и добьётся.

Эспрессо — это жизнь. 

Горчит, но бодрит.

Первый глоток может показаться невкусным, но, допив чашку, всегда захочешь ещё одну.

А на ещё одну чаще всего не хватает времени.

Капучино — это влюбленность.

Сначала терпко, потом сладко и легко, а на поверку — всё та же жизнь.

Но моменты, когда сладко и терпко, — самые лучшие. Кстати, всегда можно просто съесть пенку и не пить, но это мало кому приходит в голову.

Видимо, дело все-таки в сочетании.

Латте — это мечты, эспрессо, разбавленный молоком надежды, и пенка, помните, да?

Та самая пенка, которая бывает в капучино.

Но нет корицы, нет той терпкости, которая позволяет прочувствовать момент.

Ещё есть мокко — кофе с горячим шоколадом.

Мокко — это меланхолия. 

Густая и тягучая. Но даже в мокко есть молоко.

И сладость, та, которую не найдёшь в эспрессо, например.

Её и чувствуешь не сразу, и каждый раз не очень понимаешь, почему заказал именно его.

Только потом вспоминаешь, в тот самый момент, когда становится сладко.

Айриш, кофе по-ирландски, — страсть.

Где-то там, на самом дне, обжигающий алкоголь.

Можно перемешать, тогда он практически не чувствуется, если кофе приготовлен правильно, конечно.

Но он там всё равно есть, и всё  равно неизбежно пьянеешь.

Кстати, да, хуже плохого эспрессо может быть только плохой айриш.

И ристретто.

Ристретто — это смерть.

Это когда вся жизнь — одним глотком.

Выпиваешь, просишь счёт и уходишь.

Обычно так

.
— А любовь? Настоящая любовь?

— Настоящая любовь — это кофе, который варишь дома с утра.

Свежемолотый, желательно вручную.

С корицей, мускатным орехом и кардамоном.

Кофе, рядом с которым надо стоять, чтобы не убежал, иначе безнадежно испортится вкус.

Надо проследить, чтобы он поднялся три раза, потом налить ложку холодной воды в джезву, подождать пару минут, чтобы осела гуща.

Кофе, который наливаешь в старую любимую чашку и пьёшь, чувствуя каждый глоток, каждый день.

Наслаждаясь каждым глотком.

Потому что они привыкли видеть красный свет на светофоре, и  видя женщину в красном, они тотчас останавливаются перед ней, понимая, что дальше пути нет...

— Да, — говорю я — Я боюсь обнять человека… ведь он, тем временем,  вонзит мне нож в спину.